Вечерело, серый слой небосвода начинал сочиться матовой синевой, где-то вдали измученное небо недовольно бурчало громом. Тускло поблескивая влагой, черное шоссе плавно вилось вдаль, прорезая плотный хвойный лес, и в итоге неожиданно обрываясь после очередного изгиба.

Олегу стало зябко, и он поднял воротник короткого пальтишка. Было неприятно прикасаться руками к намокшему холодному ворсу, он снова поспешно сунул их в карманы, все так же бодро печатая шаги легкими армейскими ботинками. В носу у него характерно пощипывало. Так, как это обычно бывает перед простудой. Но, несмотря на это, настроение у него было хорошее.

Впрочем, с настроением все было в порядке, пока снова не начали лезть в голову странные, тягучие и, пожалуй, бессмысленные мысли. Отвлечься от них на что-то другое было положительно невозможно, сродни заданию «не думать о желтых обезьянах» из известной притчи.

«Кто ты?» - стало заводить свою унылую шарманку нечто в голове Олега.
- Человек, - нехотя отозвался Олег.
«Да-да, но ты же сам все усложняешь такими ответами. Что ты вкладываешь в понятие «человек», откуда ты можешь быть уверен, что ты не обезумевший марсианин, например, выдумавший этот мир и себя в нем? Продолжать вопросы, которые ты породил своим «ответом»?»
- Нет, - Олег недовольно передернул плечами, - я не знаю, кто я.

«И в самом деле, кто же я?» - подумал Олег. «А может, я все слишком усложняю…», - он оборвал эту мысль, побаиваясь, что снова встрянет неуемное Нечто.
«Хорошо. Предположим, что я человек и предположим, что степень размытости формулировки не играет особой роли. Какими свойствами я обладаю?» Настроение теперь уже определенно испортилось, как и всегда ранее бывало на этом этапе бесплодных измышлений. Проанализировав основные паттерны своих поступков, Олег однажды пришел к выводу, что как человек он полное дерьмо. Что с моральной точки зрения, что с любой другой. Те немногие поступки, когда, казалось бы, он мог собой гордиться, были столь редки, что выглядели скорее издевкой на общем фоне. «Вишенкой на торте из говна», как сказал бы сам Олег.

Собственно, с того, первого раза, когда он об этом подумал, ничего в его личностных качествах особо не поменялось. Весь анализ можно было опустить, и уже хотя бы одно это радовало.
«Почему я не могу отказаться от того, что уже было? Считать этот конкретный день «чистым листом», новой точкой отсчета. Хотя бы не делать никакого дерьма, за которое потом стыдно, уж это-то хотя бы мне под силу с накопленным опытом?» Мгновенно пришло осознание, что нет, это невозможно. Гору сдвинуть проще, тысячу гор.
Олег остановился, судорожно вытащил из пачки сигарету, при этом сломав ее неловким движением, потянулся за другой. Наркотик подействовал. Тяжесть из головы стала улетучиваться, но вместе с тем пришло нечто странное, почти неуловимое. Что-то похожее на покорность, готовность сдаться без боя. Олег знал, что он сейчас скажет. Он всегда это говорил. Ну и пусть.
- Да пошло оно все!

Сразу стало еще легче. «Я забил на все, какой с меня спрос?» - радостно подумал он, понимая в глубине души, что он не забил по-настоящему, а просто жалеет себя и заранее оправдывает все свои поражения. Ну и пусть.
Слеза смешалась с каплями дождя и осталась бы незамеченной сторонним наблюдателем, окажись вдруг такой на безлюдном шоссе. Олегу захотелось сесть прямо задницей на мокрый асфальт и взвыть на Луну, которая изредка показывала свой нездорово тусклый бок из-за туч. Сигарета не продержалась и половину минуты. Он сделал последнюю сильную затяжку и отшвырнул окурок в темноту зарослей, резко распрямив средний палец руки. Окурок врезался в мокрый ствол сосны, коротко прошипел, на мгновение разлетевшиеся искры выхватили из мрака узор коры…

Стало намного лучше. Олег улыбнулся, подумав о себе в третьем лице: «его бледное, как восковая бумага лицо, прорезал розоватый шрам робкой улыбки». Малюсенькие капельки, падавшие сверху, приятно щекотали кожу. Лес что-то доверчиво нашептывал в уши, убаюкивая.

«Как же прекрасна жизнь!» - вдруг осознал Олег всем своим существом, - «как мы не ценим такие великолепные мгновенья!» И еще было нечто, не оформленное в виде мысли, но совершенно очевидное на уровне ощущений. Озвучить это можно было бы примерно так: «Далеко не каждому дано ценить такие мгновенья, только таким особенным людям, как…»
«Кто ты?» - бесстрастно произнесло Нечто в голове Олега.

- Да хрен тебе! – с отчаяньем воскликнул молодой человек и побежал. На бегу он выкрикивал слова, до тех пор, пока смысл слова не пропадал, и оно не превращалось в бессмысленный набор символов и звуков. Или же пока не изменялся его смысл настолько, что рассуждать в каких-то привычных терминах становилось совершенно нереально. Тогда он переходил к следующему слову.
- Пирог! Пи-рог! Пиии-рооог! – кричал он, и его ассоциация с этим словом, обычно являвшаяся чем-то вроде сектора окружности неопределенного цвета, начинала постепенно видоизменяться. Сначала из куска пирога в его воображении выросли лапки, потом пробились наружу шесть пар фасеточных глаз на тонких стебельках. Завершилось дело тем, что отыгрался второй слог «пирога», и мерзкая тварь обзавелась довольно увесистым костяным рогом, шероховатым у основания и идеально гладким ближе к острому краю.
Конечно, долго это продолжаться не могло, и он скоро выбился из сил. Остановившись, он нагнулся, уперся согнутыми руками в бедра чуть выше колен и жадно ловил ртом воздух. Нечто никуда не спешило. Вопрос был задан, не было смысла суетиться. Ему даже представилось вдруг, как Оно стоит перед ним, сложив руки на груди и наблюдая за всем происходящим с легкой снисходительной улыбкой.

- Сейчас, - он жестом попросил подождать пустоту перед собой, все еще тяжело дыша, - итак, кто я, правильно? Я не знаю. Но давай предположим, просто предположим, что я человек…