Джавай выбрал веер. С этим оружием он тренировался больше всего.
Веер был слабой пародией на жидкое лезвие темных темпларов: пучок длинных мономеров, уложенных одна к другой, образовывали режущую поверхность толщиной в одну молекулу, поэтому создавалось впечатление, что Джавай держит в руке жидкое расходящееся полотно, переливающееся то в одну то в другую сторону.
Гаставар сделал пару пробных движений своим оружием - скорее церемониальным, нежели боевым. Кетана слегка посвистывала, завихряя воздух кручеными лезвиями.
- Учитель, вы собираетесь выступить с этим против веера? - робко спросил Джавай.
- Неважно, какое оружие у тебя в руке, молодой воин. Важно следовать пути - когда ты часть пути, он сражается за тебя.
Джавай развернул веер, сделав ритуальный взмах.
А Гаставар вдруг подпрыгнул, сразу оказавшись где-то под потолком, у основания колонны. Какое-то время он стоял боком, упираясь ногами в шершавую вертикаль, потом медленно согнулся, вцепившись в нее всеми четырмя конечностями. Его пальцы вошли в поверхность, кроша камень. Гаставар выгнул шею и посмотрел на ученика сверху вниз. Его глаза осветились яростью. Его маршевая кость завибрировала, издав низкочастотный утробный гул. Джавай запеспокоился: такая... техника была не свойственна высшим темпларам. Была не свойственна простоссам вообще. И в этот момент Гаставар прыгнул на него сверху, разведя руки в стороны. Джавай рефлекторно сделал выпад навстречу. Его чувства запоздало отметили выброс псионной энергии. В следующий момент Джавай увидел рассеченное тело учителя, безвольно проносящее на каменный пол. Пока он оцепенело наблюдал за полетом иллюзии, настоящий Гаставар возник где-то в развороте, почему то спиной к нему, и ударом назад с хрустом ввинтил кривое лезвие кетаны в открытую грудь Джавая.
...
В наступившей тишине Гаставар долго стоял один посреди цитадели Адунна. Столь же незыблемый и древний, как древний сухой воздух вокруг. Потом он слегка шевельнулся и одним призрачным движением перетек на каменный пол. Медленно подтянул руку к лицу - ту самую, в которой держал кетану. Чешуйки побелели и растрескались. Кожа напоминала высохшую почву пустыни, а из пор проступила слизь. Он пригладил растрепавшиеся вибриссы, связался с наблюдателем, протоколировавшим происходящее и стер свою часть боя - теперь это выглядело как будто Джавай дерется с тенью. Вбежавшие зилоты обнаружили учителя в позе глубокой медитации. Вместо Джавая в воздухе висела остаточная псионная дымка, постепенной выкристализовавшаяся в небывалой силы ментальный субстрат: "Я - это Я"