Я давно писал это, может не в конкурс, может кому поможет. Итог - выжил. Слава богу не из ума.
***
Ты опять горько губы скривила,
Заслезились глаза на ветру –
Ты опять безответно любила.
Расскажи, поддержу, не совру.
Как же вырвать мне счастья кусочек
Для тебя у жестокой судьбы?
Как тебя, мой ранимый цветочек,
Уберечь от амурной беды?
Подскажи, честно-честно не знаю,
Как мне стать талисманом твоим.
Хочешь, жизни тепло завещаю,
Пусть и буду из рая гоним!
Но опять горько губы скривила,
Заблестела слеза на свету –
Ты опять безнадежно любила,
Как люблю я тебя - сон,.. мечту…
Белая смерть
По белому полю из снега
Алый петляет след.
Ведет он туда, где неба
Не виден холодный рассвет.
Там возле поваленной ели
Волк, раненный в сердце, лежит.
На истинно белом теле
Трепещет кровавый родник.
А рядом волчица склонилась
Чтоб шерстью сберечь тепло.
Наверно, луне молилась,
Но это не помогло.
Мутнеют глаза у волка.
Тяжелый последний вздох.
И нет никакого толка
От воя других волков.
***
Как много в женщинах косметики!
Так мало чистой красоты.
Сейчас создания эстетики
Наштукатурили носы.
Все ждут, наверное, поэтики
И восхищения пассы.
Боюсь, что голоса басы
Вам скажут лишь: «Умойтесь, цветики.
Хочу естественной красы»
Демон
Могли вы стать свидетелем недавно,
Как яростною вспышкой в небесах
Метался черный демон безустанно
В сражении и искренних мольбах.
То падал, разбивая спиной скалы,
То взмыл до солнца, крылья опалив.
С морского дна волной срывал кораллы,
Рогами высек искры, тьму раскрыв.
Вы скажите: «Убогое созданье!
Зачем затеял битву сам с собой?
Будь проклят, разрушитель мирозданья!
Не будешь ты любим своей мечтой!»
А он сломал рога, порвал все крылья.
Отравной кровью землю напоил.
Избавился от темного засилья
Ничтожных мыслей, что внутри носил.
И в отблесках ярчайшего сиянья
Явился миру ангел из огня –
Дитя своей любви и пониманья,
Что мир ему не нужен без тебя.
Не стоит говорить, что это сказка:
Здесь нет, пусть даже толики, вранья.
Простой поэт увидит, где здесь маска,
Она поймет, что песня про меня.
«Имя»
Они были знакомы два года. Редко виделись – раз или два каждые шесть месяцев. Да, она была симпатичной, что не ускользнуло от его взгляда при их первой встрече. Стоит сказать, критериев красоты он никогда не выделял: ему просто нравилась или казалась привлекательной какая-либо девушка, а так чтобы признать кого-то красавицей – не припомню (все же было, один раз было…).
Он предложил ей встретиться – первое свидание и все такое. Чуть не забыл, её звали Наташа. Без этого маленького уточнения история и не была бы закончена, пожалуй, она не была бы даже начата.
Кузнецкий мост, кафешка. Его любимая кафешка. Не самая лучшая, но с ней уже связано слишком много, слишком… Здесь в голову приходили мысли о несуразном, здесь мечты бились на осколки и своей же силою клеились воедино. В общем, это было его место. Сколько раз он был здесь с друзьями, с девушками, один? Не счесть.
Беседа завязалась живая, благо, Наташка была веселой и разговорчивой. Обычное развитие свидания – вопросы, ответы, рассказы, смех.
!!! Её лицо изменилось, на нем читалась злоба, обида, агрессия. В это время он рассказывал о себе или что-то объяснял (сейчас не вспомню). Вдруг резко остановился и несколько секунд молчал. Он понял, что мгновение назад назвал Наташу совершенно другим именем. Из его уст вырвалось «Имя». Конечно, он начал объяснять, что оговорился и что это имя просто хорошей подруги. Она поверила. Казус был обращен в шутку и через час уже забыт окончательно.
Свидание заканчивалось удачно. Можно было рассчитывать на нечто большее чем «пока, до встречи». Её подъезд, два пролета по лестнице, её дверь. Теперь он не сомневался, что если поцелует, она не будет возражать, а там, глядишь, и домой пригласит. Спокойно прикоснулся пальцами к её щеке, губами к её губам. Когда он целовал её шею, то нежно шепотом и очень искренне произнес: «Имя», я люблю тебя». Сразу отпрянул. Резкий удар обжег левую щеку. Дверь громко хлопнула. Он медленно сел на ступеньки грязной лестницы. Через мутное окно было видно серое полотно дождя. Он улыбнулся: «Имя»…
***
Почувствовать губ твоих вкус,
Скривленных судьбой по неволе,
Дрожащих, как музыка блюз,
Соленых от плача и боли.
Почувствовать их теплоту,
Пьянящую более водки,
Дыхания жаркие нотки
Их тонкости всю красоту.
Почувствовать и умереть.
Запомнить уст розовых форму
И с горькой улыбкой смотреть,
Как будешь дарить их другому.
*Есть ли жизнь поле стихов?*
Еще за сотню метров до входа в метро его ноги начали заплетаться, сердце бешено билось. Он чувствовал развязку. Обещанная премьера неминуемо приближалась, захватывая все тело непостижимой дрожью. Он замедлил шаг, остановил ее, нерешительно пробежался взглядом по ее лицу.
Голос, как чужой, из далека пробивался сквозь преграды желаний. Он повторял этот стих десятки раз, он знал каждую запятую, каждую паузу – он его автор! Но чертов страх брал свое и заставлял голос съеживаться, как от ледяной бури. Ее мягкие волосы попали на губы – неловко, приятно – бессознательно пьянящее чувство (сладкий вкус)! Последние строки и … Он хотел ее страстно поцеловать, но почему-то не решился. Он просто не заметил ее чувственный взгляд (потом он вновь и вновь будет его вспоминать и проклинать себя за свою *скромность*). Конечно же, он все ей объяснит, потом… в стихах. А тогда, ломая все внутри себя, он не мог объяснить даже себе, почему эти губы так манят уставшую душу,… почему их сок столь желанен и ядовит для сердца! Стих кончился… ТАКИХ КРАСИВЫХ глаз он не видел никогда!!! Сколько в них было грусти, чувств и в тоже время они были яркими как звезды в безоблачную ночь! Она, потупив взгляд, опустила густые ресницы к земле, снова на него, губы зашевелились, произнося сомневающееся: *ты ждешь ответа?* (конечно, он ждет, странная ты!). Ответ был… Он попрощался, обмен парой фраз – все. Если бы она ему вслед сказала: *ПОДОЖДИ!* – весь мир исчез бы в одночасье, осталась бы только она и никого больше и даже время отступило бы, понимая исключительность момента. Она не сказала…
Когда уходит сердце, его место занимает разум – штука не менее коварная. В сердце чувства, в разуме мысли. Да только мысли эти несут в себе один вопрос: *Есть ли жизнь после стихов?* А ответа нет…
***
Когда глаза поэта не туманны,
Когда в груди настали холода,
Слова его становятся пространны,
И стих уже рождает голова.
И, зачастую, за красивой рифмой
Скрывается гримаса хвастовства:
«Мол, посмотрите, ловко я, как искрой,
Вам высветил понятное едва?»
Но если вы увидите простые
Слова и образы, которые легки,
Вы знайте, это очень дорогие
И самые тяжелые стихи.
Мой вечер
В кабаке девки хмелем согретые
Подмигнут.
Пусть сидят шлюхи полураздетые,
Водку пьют.
Да я в эти слащавые морды
Наплюю.
Ну, пошлют – не особо-то гордый,
Похую!
***
Мне так не хватает тебя,
Твоей лучезарной улыбки,
С сиянием летнего дня
И яркой, как звук новой скрипки.
Мне так не хватает тебя,
Печали в глазах одиноких,
Скрывающих трепет огня,
Наивных и очень глубоких,
Мне так не хватает тебя.
Хоть много людей на планете,
А мне не хватает тебя,
Одной, всех прекрасней на свете
Вышивка
Заплелась ниточка
В кружева черные.
Напилась цыпочка,
Слез глаза полные.
Из души-форточки
Свет ушел искоркой.
Упади в корточки,
Распустись вышивкой.
Проиграла бой –
Цвет любви стоптанной,
И в земле сырой
Крест, людьми вкопанный.
С другой
Целовать руки, волосы, губы,
Обнимать бедра, талию, грудь
И молчать, жестко стиснувши зубы,
Растекаясь в постели, как ртуть.
У неё нет плывущей походки,
И волос цвет её темней,
А глаза, как у дохлой селедки,
Не таят золотых огней.
Мне осталось в чужих объятьях
Вспоминать о тебе – другой…
Незнакомок в похожих платьях
…называть Ольгой...
***
Я продал все стихи за бесценок,
Променял на прекрасную боль.
Не спросив у «торговца» расценок,
Жизнь дала за поэта лишь ноль.
Забрала, ничего не оставив,
Оторвала от сердца кусок,
На ноже заусенцы поправив,
Проливает на пол алый сок.
Проливает его на страницы,
Облачая в мой новый «товар».
Буква к букве стоят. Эх! сестрицы,
Все б отдал за любви «гонорар»!
Обращение к Богу
эпиграф: «Seigneur, ayez pitié de nous»
Коль смерть мою никто не отменял,
Я лишь прошу ускорить расписание,
Почувствовать зловещее касание,
Ведь я себя давно уж променял
На Ольгину улыбку и дыхание.
***
Нам всем пожить, увы, не хватит времени,
Которое, как жирный шелкопряд,
Седые волосы плетет на юном темени
И умной дымкой покрывает взгляд.
Оно бежит, его не остановишь,
А если бьет, то чаще сразу в пах.
И ты, согнувшись в 20 лет, промолвишь:
«Простите, люди, что я был неправ».
Под августовским солнцем станешь старше,
Поймешь, что ты совсем не нужен Ей.
В толпе московской, словно в сером фарше,
Найдешь себе удавку попрочней.
Тебя разрежут на столе гранитном
И вытащат нутро всё за язык.
Друзья прошепчут голоском пропитым:
«Что ты с собою натворил, старик…».
***
Порвать, всё выбросить и к чёрту трели
Влюбленного поэта-мотылька.
На свечках мы – романтики горели
И жглись до пепла воины листка.
Нас повенчал с Ней дьявол, сразу видно.
Будь проклята и муза и Орфей.
Вот только мне до тошноты обидно,
Что этот хуев дар не нужен Ей.
Любимому ангелу
Промолчи, я и так это знаю,
Что не любишь, не будешь любить.
Ты же – ласточка. Я понимаю,
Не дано вольный нрав принудить.
Отдавайся всех чувств полнотою,
Разжигай в себе пламень страстей,
И тогда у тебя за спиною
Будут крылья белей и пышней.
Улетай, тебе тесно в оковах
Моей вязкой горячей любви.
Пыль на черных душевных засовах
Нежной ручкой своею сотри.
Поднимись над потоком Гольфстрима,
Распусти перья ангельских крыл
И в свободный полет пилигрима
Отправляйся,.. ведь я отпустил…
Без тебя
Ты не поверишь, но мне дождь слезою
На стеклах пишет страшное пророчество,
Что без тебя мне в сестры Одиночество,
Что без тебя мне в жены Смерть с косою,
А имя не запишут в графу «Отчество».
Ты не поверишь, но мне ветер свистами
На проводах играет грустные мелодии,
Что без тебя все девушки – пародии,
Что без тебя все пленки будут чистыми,
А реки не устроят половодие.
Да только в голосе жены, дождем указанной
Так мягко и уныло звучат присказки,
Что без тебя мой путь уже заказанный,
Что без тебя стихи мои для выставки.
Но... только я хочу услышать, тобой сказанный,
Твой монолог, чтоб погасить все искорки.
***
Расплескалась золотой ванилью
По ветвям соломенная осень.
Мы с тобой давно не говорили
О звезде, упавшей в лужиц просинь.
Мы с тобой давно не проходили
По местам, уложенным брусчаткой.
Фонари Москвы не осветили
Наших лиц, сомкнувшихся украдкой.
Откровенным буду сам с собою,
Что всё это я придумал просто:
Не гуляли по ночам с тобою –
Это осень посмеялась чёрство.
***
Повенчавшийся с пьяным угаром
Средь стихов – окровавленных брызг,
Я вином, словно красным пожаром,
Обожгусь по-есенински вдрызг.
Забывать буду в шуме кабачном
Под игру уж нетрезвых гитар,
Задохнувшийся дымом табачным,
От «Webgirl», прозвучавшей, заплачу
Выдыхая этиловый пар.
***
Мы с тобой давно уже на «ты».
Вспоминаю, как наивный робкий
Я в «Ролан» принес тебе цветы
В этот вечер по-осенни знобкий.
***
Легкой поступью зимней порой
Ты пройди по московскому снегу,
Подними взгляд взволнованный к небу –
Эта ночь для тебя, ангел мой,
Посмотри, где-то там, в небесах
Есть звезда, и она не погасла;
Её свет льётся мягко, как масло,
Отражаясь в твоих волосах
И искрясь где-то там, в небесах
А замерзшие ручки твои
Пусть согреет горячим дыханьем,
Теплотой своих губ, их касаньем
Тот другой, признаваясь в любви,
Нежно ручки сжимая твои…
Легкой поступью зимней порой
Ты пройдешь по московскому снегу,
И поверь, я узнаю по следу,
Что ты счастлива этой зимой…
***
Поглядите, что вы, суки, сделали –
Чувства светлые в постель сунули!
Вы же пошлость в семенах сеяли,
Вы в лицо святой любви плюнули!
Убирайтесь-ка все прочь, к дьяволу:
Там и шлюхи и порок похоти.
Это вашему уму вялому
Шанс подохнуть в заливном хохоте.
Мне смотреть на этот сброд выродков
Тяжело, что аж слеза катится.
Превратились, цвет любви вымарав,
В грязно-красную каракатицу.
Новогодние стихи
Новогодние капельки снега
Упадут на твои ресницы.
Этой ночью тебе приснится
Покрывало пухового пледа.
Губы алые шепчут тихонько,
Вторит им перезвон бокалов.
Огоньки фейерверков-нахалов
Постучаться в окно легонько.
Поздравление, будто бы птица,
Прилетит, обо мне напомнив,
Теплотою тебя наполнив,
Пожелает мечте случиться.
Выходи на балкон прохладный,
Громко крикни: «Хочу быть счастливой!»,
И Господь для такой красивой
Обязательно скажет: «Ладно».
***
Почему я такой бесцветный –
Белый снег да черная куртка.
Завернулся мечтой конфетной
В голове у себя, придурка.
Завернулся, растекся в слякоть
Безнадежностью заточенный.
Почему же охота плакать
Одиночеством обреченным.
А причина известна с лета,
Ведь тогда я тебя и встретил –
Мой единственный лучик света…
Вот опять сам себе ответил.
Santa espina
Да, я устал, показывает время.
Застряли ноги в ржавых стременах.
Писать – писал. Но это ли не бремя –
Быть лириком в бездумных племенах?
Безумен мир, и я в его безумстве
Сливаюсь с каждой частью без конца.
Дрожит рука, в отчаянном кощунстве
Марая белую поверхность у листа.
Да, я – поэт. Но кто же с этим спорит?
Хорош иль плох – неведомо пока.
Кого строкой обидел… просто: «Sorry»
Я ухожу, и это на века…
«Requiem aeternam dona eis, Domine» — «Вечный покой даруй им, Господи»
Разговор с собакой
Что ты лаешь, дворовая сука?
Иль не видишь мою печаль?
Проскули, раз любовная мука
Повязала из сердца шаль.
Ты меня разуметь не пытайся,
Я не волк и не резвый кобель.
Но прошу, не беги, не пугайся
От души, обращенной в капель.
Мне ошейник с оковою строгой
В горло впился невмоготу,
И качусь, как и ты, по пологой,
Спотыкаясь, в свою темноту.
Мне глаза золотого абсента
Разорвали всю жизнь мою в кровь…
На кресте развевается лента,
С грустной надписью: «Это любовь».
***
За все тебя благодарю,
Но нет прощенья твоей нежной
В шелка окутанной душе
За мой рассудок безмятежный,
Который забрала себе.
***
Мне слаще чем твои уста
Не капли – слезы дождевые
Посеребренные лихие;
И роза, сорвана с куста.
Мне слаще всех твои уста.
Не капли – слезы дождевые
С щеки упали до земли,
Из серых глаз не потекли,
Разбили сердце разливные
Не капли – слезы дождевые.
Посеребренные лихие
На небе звезды свет зажгли.
Ах, если бы они могли,
Быть как глаза твои, такие:
Зеленовато-золотые!
И роза, сорвана с куста,
Как в храме, брошенном Богиней,
В твоей душе ко мне лишь иней.
Осталась жизнь моя пуста,
Как роза, сорвана с куста.
Мне слаще чем твои уста
Нет меда. И прости, голубка.
Ушел, и нет глупей поступка!
Среди других из тысяч ста
Мне сладки лишь твои уста…
Гори
Гори, любви сияньем облаченная,
Прозреет он и будет проклинать
Мгновения, с тобой не проведенные,
Души своей нетронутую гладь.
Останься лучиком, несущим радость света,
Улыбчивой, чуть детской, чуть смешной,
Способной «лыбочкой» оранжевого цвета
Лишить рассудка, растворить покой.
Бери пример из моего упрямства.
Дерись за счастье, за любовь свою.
Уверенность и сила постоянства
Тебя спасут… Будь счастлива… Люблю…
***
Мне жизнь дана всего лишь раз,
И не вернешь её обратно.
Не оттого ли так приятно
Приставить дуло между глаз?
К каждому
Познай свой образ, обрети покой
На дне морском среди гнетущей смерти.
Отведай боли, заразись чумой,
Чумой любви, что создавали черти.
И упади, разбейся на осколки,
Наткнувшись вдруг на страшное «Прости».
Пускай войдут в тебя его иголки,
Но к старой суке жизнь не отпусти.
Останься лишь одни среди развалин.
Построй всё снова, всё начни с нуля.
Взвали на душу тяжелейший камень;
И, может быть, тогда поймёшь меня.
***
Мне вчера приснилось лето
Не дождливое и теплое:
Ты легко, как в пух, одета,
Словно птица перелетная.
У Тебя глаза, как глянец,
Отражают блики света,
А походка, точно, – танец;
Всё в Тебе – мечта поэта!
Так тепло когда Ты рядом
Говоришь, молчишь, смеёшься.
Искры сыпят звездопадом,
Если только улыбнешься
Я пьянее чем повеса
От божественного взгляда.
Ты сейчас одна принцесса
Александровского сада.
***
Пусть и буду любить другую,
Проводить свои с другой,
Не забуду тебя дорогую,
Буду звать лишь тебя дорогой.
?
О чем тут можно говорить,
Когда стук сердца заглушают,
Смеются, режут, утешают?
Слёз окровавленная нить.
О чем с ней можно говорить?
О чем молчать среди молчанья?
Забиться в угол и кричать?
Кому бы боль свою отдать,
Но чтоб не навредить случайно?
О чем молчит мое молчанье?
Что видит ясно пара глаз?
Что в сердце к ней пути уж нету?
Ни проходимцу, ни поэту?
Я вижу, но не слышу фраз
Что хочет видеть пара глаз?
***
Я хочу повеситься
На рогах у месяца.
Я петельку завяжу,
Рядом мыло положу –
Сразу мылить я не стану,
Подожду, пока устану.
А верёвочки края
Привяжу к луне не я.
Это будет делать Бог
(Он же хочет, чтоб я сдох).
Встану я на подоконник,
И лети, лети, покойник.
***
Наточил я лезвие,
Лезвие блестит.
Вена бесполезная
Кровь мою хранит.
Я её легонечко:
Вдоль и поперёк.
И умрет тихонечко
Славный паренёк.
***
Я проверю глубину души,
Не используя научные приборы:
Стану пить, как пьют все алкаши,
Результат измерю под забором.
Точно знаю, буду ночью пьян
Где проснусь, вот это неизвестно.
Пусть кричат: «Ничтожество! Смутьян!»
Мне, пожалуй, это даже лестно.
С новой девкой в старом кабаке
Наплету с три короба о многом.
По утру проснусь рука в руке.
Будет стыдно – помолюсь пред Богом.
Кто такая даже не спрошу,
Ни имен, ни адресов не надо.
Вы же, шлюхи, в цену по грошу.
Вы давно меня прозвали гадом.
Просто я измерил глубь души,
Не используя научные приборы:
Взял стакан и пил, как алкаши,
Результат проверил под забором.
Поэт и поэтесса
Он был поэт, она же – поэтесса.
Стихи писали оба о любви,
Но каждый раз с их уст слетала пьеса
Грустнее, чем роман Экзюпери.
Он был поэт, и все его мечтанья
Сводились, в сущности, к такому пустяку:
Чтобы не видеть её строк страданья,
Чтобы стихи читала лишь ему.
Он так просил и Господа и Музу:
«Отдайте мне её беду и боль!
Ну дайте же свершиться, вы, союзу
Её любви с её любимым столь!»
Но небо просьб поэта, знать, не слышит:
Не сходят слёзы грусти с её глаз.
И вот она в приват с «улыбкой» пишет
Прохладные скупые пару фраз…
Необитаемый остров
Я тебе дарю вот этот остров.
Он необитаем и чудесен.
Там Тебя не встретит грустью осень –
Только отголоски летних песен.
Там звучат ручьи и всплески моря.
Море, отражаясь небесами,
Унесет с собою капли горя,
Сообщит об этом парусами.
Солнце улыбнется жёлтой краской,
В волосах Твоих лучом повиснет.
Обнимая их постельной лаской,
Позолотой лёгкою окиснет.
Спи спокойно, дорогая Ольга;
Ничего Твой сон не потревожит.
Шум дождя, влетев в окошко только,
Успокоить Твоё сердце сможет…
…Ведь и мне сей остров дан судьбою,
Только он не близко и не рядом.
Не потрогаешь его рукою,
И, наверно, не окинешь взглядом.
Я Тебе отдал свой лучший остров.
Он необитаем и невесел.
Там шумит потерянная осень
В отголосках самых добрых песен.
К сердцу
Что ты бьёшься, несчастное сердце?
Стоп–удар, стоп–удар, вновь и вновь.
Ты же жжешь, как от красного перца,
Как кистень, рассекающий бровь.
Знай же, сука, нас скоро не станет.
Я давно представляю себе,
Как свинец, разогнавшись о пламень,
Ставит точку на нашей судьбе.
Посмотри кто стоит у порога.
Это смерть. К твоему же стыду!
Ну, постой успокойся немного,
Подожди,.. щас курок заведу.
***
Старым я никогда не вернусь.
От меня же останется только
Всё тепло холодящая, грусть;
От души лишь больничная койка.
Снег
Ночной город сбросил шумные одежды, оставив за собой право изредка рассекать давящую тишину звуком одиноко проезжающих машин. Улицы окрасились фонарным светом. Снежный саван опустевшей аллеи переливается искорками. Крупные хлопья снега не торопясь ложатся друг на дружку, засыпают скамейки, покрывают зимним пухом голые ветки деревьев. Белая аллея.
Я люблю снег. Это тот же дождь только замерзший. Иногда встанешь, поднимешь лицо к небу и ловишь на горячую кожу холодные лепестки белых роз. Бывает именно они навевают самые грустные и лучшие строчки:
(вырезано – прим. автора)
Но они же вызывают пустоту в груди: слишком печально видеть, как ледяные кристаллики тают, превращаясь в воду – секунда и их уже нет. Вот так таем и мы. Всё это кажется таким бессмысленным. Зачем? Неужели нельзя всё время быть снегом, лететь и лететь, никогда не падая. Хотя мы разные. Нас убивает разное: их – тепло, нас – холод.
(вырезано – прим. автора) Затянувшиеся льдом пруды вызывают ненужные воспоминания. Они уже не те,.. как снег – вроде, похожи, но каждый раз немного другие… (вырезано – прим. автора)
Делаю последний круг. Иду обратно. Передо мной одинокая дорожка оставленных мною следов. В этой аллее мы с ней одни… и ещё снег.
Стали ночи такие белые,
Не до сна мне в них, не до сна.
Загораются неумелы,
Раскаленные докрасна
Твои глазки чуть–чуть несмелые
В них досрочно пришла весна
- - - Добавлено - - -
Дох...я ху...и всякой понаписал... было дело...
Ответить с цитированием
требую стрим с чтением этих стихов
